Государственная Третьяковская галерея. Начало русского импрессионизма.
Эта картина попала в Галерею по рекомендации "Мира искусства", влияние которого на жизнь Третьяковки несомненна. Изображена Елизавета Михайловна Мартынова(1868-1905), художница, друг Сомова, его соученица по ВХУ.
Предлагаю удивительное стихотворение автора нашего журнала mickic к этой картине:
Сквозь листьев пряную шагрень
Волной вечернего благодаренья
Крыла незримые роняют тень
Сиреневого оперенья.
И кажется, вечерний свет
Из глыбы сумрака ваяет
Прелестный лик из давних лет
И струи лет воспламеняет.
И ты сама, как птица-сон
Из дивной сказки Метерлинка,
Сжимаешь кружевной виссон,
Вспорхнуть готовая снежинка.
И вечер, жалкий пилигрим,
Затеплил пред тобою свечи,
И тенью пламенной прикрыл
Прозрачно-восковые плечи.
И обернётся мигом век,
Крылом качнувшись издалече.
Застывший кружевами снег
Напомнит снова нашу встречу :
Опять сквозь пряную шагрень
Волной вечернего благодаренья
Я захлебнусь. Я буду просто тень
Сиреневого оперенья.
2.Портрет дочери художника , дарованный ею в 1996 третьяковской галерее.
Третьяков пристально следил за творчеством М.В.Нестерова. Художник выделялся религиозным символизмом в своих произведениях, многие мастера не признавали его нерационалистические устои религиозных тем, считали вредными.На протяжении жизни Нестеров неоднократно обращался к теме жития святого и большую коллекцию "Сергиева цикла " подарил Галерее.
Этот портрет дочери написан со значительными нотами романтизма, декоративность природы создает ощущение присутствия.В некоторых информационных источниках картина называется "Портрет Н.М. Нестеровой на садовой скамейке"( Нестеров 1962
Ленинград).
Стих mickic к картине:
Ожидание
За прудом заброшенным обморок сонный
зелёной водой захлебнулся в глуши
и в рябь студенистую отражённый,
как эхо беззвучное, зноем дрожит.
И взгляд мой, подобно жуку-плавуну,
скользит за картинного лака стеклярус:
сорвал ли художник-хитрец пелену,
иль вширь развернул зеленеющий парус?...
Как будто плывёт средь лазоревых вод,
струящихся в волнах травы изумрудной,
дощатой скамейкой сколоченный плот
и ангел вот-вот в струи трав снизойдёт
с печальной мечтой, на земле неподсудной.
Её отрешённо-мечтательный взор
скользит мимо тех, кто за ней наблюдает,
за край поднебесно вознесшихся гор
и в свете заоблачном чудно плутает.
Что ждёт её, вестницу облачных сфер,
на грешной, привычной для старожилов,
и что ей пирующий хам, лицемер?
От них она крыльями грудь защитила!
И так, за крылатой бронёй схоронясь,
всё ждёт неподвижно и не улетает.
И крыльев охранных её перевязь
цветочными листьями с плеч ниспадает.
Цвет времени в профиле плавном, как в снах,
за долгие годы не выцветает,
змеится травы малахитовый прах,
янтарные крылья цветов разметая...
Пред вечностью сонной ей вечно сидеть,
крылатой русалке, не знающей брода,
и в полдень бездонный, как в сердце, смотреть
сквозь зеркало сонного небосвода...
30.03.2000
