Спасибо,Танечка! Интересная тема.

Вот фрагмент интервью с ДиноЙ Рубиной и ее фото на сайте booknik.ru
Ваши книги экранизируют. Для Вас это испытание – вдруг Ваше произведение испортят, исказят, или написанная книга – «отрезанный ломоть»?
Я в молодости трепетала, сама пыталась писать сценарии, написала однажды сценарий по собственной повести… и по нему сняли кошмарный фильм. Потом я все-таки еще предприняла попытку…и опять изображение на экране в корне отличалось от того, какой я себе представляла картину. Ну а сейчас пришла к однозначному выводу: что бы ни сделали с твоим текстом, книга остается существовать. Книга – это достояние читателя. А все остальное – не так важно. Как говорит один мой приятель: «Не думай слишком над этим делом. Просят разрешение на экранизацию – давай разрешение. Быстро продала товар, быстро схватила деньги, быстро повернулась и, не оглядываясь, убежала».
Как Вы относитесь к сексуальным сценам в Ваших романах? Вы пишете их, потому что произведение этого требует, или руководствуетесь другими причинами?
Сексуальная сцена – это сильная и сокровенная составляющая текста. Я очень бережно и уважительно отношусь к воображению своего читателя. И умею описывать пространство. Когда вы начинаете читать ту или иную мою книгу, вы представляете этих героев и ярко представляете пространство и обcтоятельства. Поэтому если уж я описываю сексуальную сцену, надо полагать, она будет весьма жизненной и «убедительной». Но этим нельзя долго и часто играть. В романе «На солнечной стороне улицы» такая сцена была необходима. Героиня не должна была быть бесполой. Она была юная, она любила. И в повести «Высокая вода венецианцев», когда героиня умирает, и знает, что умирает, эта сцена была необходима. Такие вещи у меня диктуются только художественными соображениями. Меня часто упрекают в том, что у меня «нет секса». Но в русской литературе не так уж много откровенных сцен. Вспомните Анну Каренину. Вспомните, как долго Анна и Вронский к этому стремились и – что? Читателя вводят в сцену уже после свершившегося факта. Толстой не дал подглядеть нам в замочную скважину.
Ваш муж и дочь очень религиозны. Расскажите, пожалуйста, о Вашем отношении к вере и религии.
Недавно я познакомилась в поезде с одним ученым – я ехала в Питер, а ученый возвращался из Москвы, – и он сказал: «Вы знаете, сейчас сделали открытие. Оказывается, в мозгу человека существует некая зона, отвечающая за религиозность». Человеку, по-видимому, необходимо во что-то верить. Когда в душе и в голове нет Бога, то девушка влюбляется в Киркорова. Или в Элвиса Пресли. Или попадает в какую-нибудь секту.
А у евреев, по-видимому, изначально была очень сильная тяга к какому-либо верованию. Не зря они первыми изобрели единого Бога. Зато когда они теряли веру в Бога, то так начинали верить в марксизм, мировую революцию и победу пролетариата, что тошно становилось всем вокруг.
Я видела этих людей. Я знаю всех этих новообращенных, которые в Израиле живут в очень опасных местах. Это идейные, пылкие люди. Это все страсть к вере. Я тоже верю в Бога, в высшую духовную субординацию, но основную часть моего мозга занимает исключительно писательство.
Прототип старухи из романа «На Верхней Масловке» – Нина Ильинична Нисс-Гольдман. Когда ее пытались обратить, то ли крестить, то ли еще что-то, она говорила: «А знаете, я молюсь. Когда я беру в руки кисть и кладу на холст краску, для меня это – настоящая молитва». Моя молитва – мои книги.
Представьте, пожалуйста, нашим читателям Вашу новую книгу «Цыганка».
Это одна из тех книг, которые случаются на повороте судьбы. Необязательно, что этот поворот должен быть как-то внешне проявлен: переезд или какое-то серьезное событие в жизни. Нет. В жизни каждого человека, каждого писателя случаются такие повороты, когда ты вдруг оборачиваешься и ощущаешь себя на пересечении осей координат. Недаром эта книга поделена на две части. Одна называется «Между времен», а другая «Между земель». «Между времен» – это, условно говоря, вертикальная ось координат, ось «между времен», когда вниз под нами уходят поколения родни, рода, племени – родители, деды, прадеды, прапрадеды, которых мы едва различаем в глубине времени. А ось «Между земель» – это уже горизонталь, те пространства, которые вращаются вокруг каждого человека, места, где мы так или иначе бываем. А если не бываем, то принадлежим в какой-то мере – книгой, когда-то прочитанной, мыслями, мечтами. А на пересечении этих осей оказывается человек, его судьба, его душа, его страсти, его боль, его любовь – это ведь самое интересное, что может быть для писателя. Сборник рассказов «Цыганка» включает в себя все перечисленное. И человека, между времен и между земель, и творчество, и род и древность, и странную кровь, которая приплетается к моей крови. Это все очень глубинные, интимные вещи, поэтому книга эта негромкая, неигровая, она глубинная, интимная, домашняя.
Мне кажется, что понравится она именно тем читателям, которые ищут в книгах доверительной интонации, глубины в тексте, причем глубины именно домашней, семейной, сокровенной.
Беседовала Анна Кваша